Николай Баранов, заместитель директора Центра профессионального развития государственных служащих института ВШГУ РАНХиГС.

Ольга Арсланова: Российские госорганы закупили услуги по выполнению своих же полномочий на 14 млрд рублей. Это выяснила Счетная палата. Она обнаружила, что госорганы нередко платят коммерческим структурам за то, что должны по логике делать сами. Такой подход (по крайней мере, как считают аудиторы), создает коррупционные и иные риски.

Юрий Коваленко: И вот о чем речь. Внимание привлекли 1542 закупки работ, выполнение которых было за органами госвласти. Сумма выявленных расходов по фактам передачи полномочий составила 8,6 млрд рублей. Так, Роспатент фактически передал подведомственному учреждению выполнение своих функций по оказанию практически всех госуслуг. Так отмечают контролеры.

Ольга Арсланова: Наибольшее количество случаев передачи полномочий установили в отношении Минпромторга (20,9 млрд рублей), Минэнерго (2 млрд рублей). Счетная палата также выявила случаи передачи полномочий иностранным компаниям, что, опять же, по мнению аудиторов, не может рассматриваться как соответствующая национальным интересам Российской Федерации. По мнению Счетной палаты, привлечение органами госвласти сторонних и подведомственных организаций к реализации своих полномочий носит не эпизодический, а системный характер. То есть так происходит регулярно. И это создает риски двойного расходования бюджетных средств и влияния частных организаций на государственную политику. Насколько такая практика законна и насколько она может быть опасной?

Юрий Коваленко: Что же это за полномочия и почему нельзя их передавать? Давайте обсуждать. У нас в гостях в студии Николай Баранов, заместитель директора Центра профессионального развития государственных служащих Института ВШГУ РАНХИГС. Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Николай Баранов: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Давайте попытаемся нашим зрителям поподробнее, что называется, на пальцах объяснить, что происходит. Я приведу пример. Вы меня скорректируйте. Если мы, например, с Юрой возьмем нашу зарплату, привлечем еще дополнительные средства, например, от государства, и вместо себя посадим кого-то другого. Но при этом будем расслабляться и продолжать нашу зарплату получать. Это примерно то же самое?

Николай Баранов: Немножко не то. Ведь важно понимать, что, когда мы говорим о федеральных государственных бюджетных учреждениях, подведомственных Минпромторгу, Минэнерго, это фактически такие же государственные учреждения, которые выполняют определенные функции. Поэтому Счетная палата правильно отметила, что речь идет не о явном нарушении законодательства, а о том, что необходимо систематизировать, необходимо выявить функции, которые должны быть четко закреплены за министерством, например, властно-полномочные функции, и функции обеспечивающие, которые можно или нельзя по аутсорсингу.

Ольга Арсланова: Но по закону в принципе госорганы имеют право кого-то нанять и перепоручить. А зачем они это делают?

Николай Баранов: Мы говорим о том, что у госорганов есть такой механизм, как госзадание. То есть они по госзаданию передают свои какие-то полномочия. Самый простой бытовой пример – это, например, школы, детсадики. Минобрнауки им дает госзадание осуществлять такую-то, такую-то услугу. И они ее осуществляют.

Юрий Коваленко: Я не могу понять, на что можно потратить 14 млрд рублей.

Ольга Арсланова: Например, Роспатент, который по сути не делал ничего…

Николай Баранов: Да, Роспатент передал свои услуги ФИПСу (Федеральному институту промышленной собственности) на то, чтобы он готовил заявки, собирал эти заявки, осуществлял прием с населения, обрабатывал их, привлекал экспертов и потом передавал уже готовый материал в Роспатент, и Роспатент осуществлял свою функцию регистрации.

Ольга Арсланова: То есть все-таки что-то Роспатент оставил за собой.

Николай Баранов: Если разбираться пошагово.

Ольга Арсланова: Тут вопрос финансирования мне очень интересен. Как это происходит? Роспатент условно берет свою кубышку, частично что-то оставляет у себя, а частично платит тому, кто на аутсорс это взял. Либо речь может действительно идти о двойном расходовании неких средств, и здесь уже речь идет о нецелевом использовании?

Николай Баранов: То, что вы говорите, как раз и поставлено вопросом в отчете Счетной палаты о том, что давайте проведем некую такую систематизацию этих функций, чтобы не было такого двойного наложения о том, что эти функции выполняет и министерство, и еще кто-то. Задача и поставлена о том, чтобы навести такой порядок, понимая то, что есть госзадание, есть госзакупки. Это разные механизмы. Госзадание – просто денежные средства передаются непосредственно исполнителю. По госзакупкам выискивается исполнитель с помощью процедур, конкурса-аукциона.

Юрий Коваленко: Хорошо. Получается, что у нас министерство не справляется с возложенной задачей? Или оно действительно понимает, что каким-то образом можно обеспечить себе дополнительный выходной? Я не могу понять разницы. То есть почему они передают полномочия? Зачем? Что мешало им быть, как раньше, когда не передавали эти полномочия?

Николай Баранов: Скорее всего, речь идет не о том, что они именно все свои полномочия. Они какие-то обеспечивающие полномочия передают. То, где та организация, которую они создали, будет более сконцентрирована на каких-то конкретных работах. Потому что простой пример: у Счетной палаты есть НИИ Счетной палаты, тоже федеральное государственное бюджетное учреждение, которое осуществляет научно-исследовательские разработки. То есть это нормальная процедура.

Вопрос правильный вы ставите: четкое отделение, чтобы не было вот этого дублирования. Вот здесь – да, здесь правильно. И, соответственно, в отчете Счетной палаты такой посыл и сделан о том, что давайте четко поставим задачу, что можно, что нельзя.

Ольга Арсланова: Аудиторы говорят о том, что такая практика, законная, но, тем не менее, спорная, создает почву для коррупции. Как это может теоретически происходить? Мы пока не знаем всех обстоятельств. Всего лишь предполагаем.

Николай Баранов: Государство как бы знает эту систему. Могу привести простой пример. Где-то 2-3 года назад вот такая передача денежных средств в подведомственное учреждение происходило с целью, например, уйти от 44 федерального закона, потому что федеральные государственные бюджетные учреждения работали по 223 закону.

Юрий Коваленко: Поясните, пожалуйста.

Николай Баранов: У нас есть два закона – 44 федеральный закон.

Ольга Арсланова: Это тот самый закон о госзакупках.

Николай Баранов: И 223 закон. Он немножко полегче, попроще. И по нему работают госкорпорации, компании с государственным участием, компании, занимающиеся регулируемыми видами деятельности. Он немножко попроще, полегче. И там поменьше процедурных моментов. И, соответственно, 2-3 года назад еще некоторые министерства пользовались этой схемой и уходили от 44 закона, передав в свои бюджеты.

С 1 января 2017 года это направление закрыли. Теперь все государственные унитарные предприятия работают по 44 федеральному закону.

Ольга Арсланова: Но теоретически же может так произойти, что заказ достается вроде как кому-то другому, но по сути себе самому или кому-то аффилированному с той или иной структурой. Как это отследить? Неужели закон это каким-то образом ограничивает?

Николай Баранов: Для этого у нас существует так называемый общественный контроль, который в последнее время активнее и активнее развивается. И такие структуры, как Общероссийский народный фронт с проектом "За честные закупки", есть компания "Безопасное отечество". То есть общественный контроль становится все мощнее, сильнее. Государство начинает его слушать, слышать.

Ольга Арсланова: А общественный контроль что должно в такой схеме насторожить? То есть заходит, например, такой проверяющий человек на сайт. И что его должно в этой схеме, оформленной официально на сайте госзакупок, смутить?

Николай Баранов: Например, то, что какой-то объем денег или объем работ постоянно передается одной и той же компании ежегодно. Или, например, какие-то сложные ограничивающие условия в техническом задании, позволяющие ограничить круг участия. И, соответственно, с точки зрения законодательства, здесь могут быть выявлены нарушения, и, соответственно, можно подать жалобу и оспорить.

Юрий Коваленко: Все же речь идет о министерствах. Здесь речь идет о государственной тайне. То есть большая часть из этого может быть реально под грифом "секретно", и никто туда не попадет. А здесь "создает риски влияния частных организаций на государственную политику". Это, по-моему, из ряда вон выходящее.

Ольга Арсланова: То есть некие интересы частных организаций могут лоббироваться посредством госорганов. Такое же в принципе возможно?

Николай Баранов: Да. В этом отчете я тоже нашел этот момент, когда, например, стратегию угольной промышленности разрабатывали сами угольщики. Мы в такой ситуации говорим, что все это прописывать надо в техническом задании. То есть министерство должно выдать такое техническое задание, чтобы те исполнители, которые получили этот заказ через процедуры, исполнили это техническое задание.

То есть, грубо говоря, все равно роль подготовки, формирования и утверждения технического задания остается за министерством. Победить в этой процедуре могла какая-то ассоциация, как вы говорите, аффилированная или близкая…

Ольга Арсланова: Или которой, по крайней мере, выгодно…

Николай Баранов: Да. Соответственно, тогда упор делается на приемку этой работы. И последнее время и мы как экспертно-образовательное учреждение, и общественники предлагают активнее использовать этот общественный контроль и включать представителей общественности в том числе и в приемочные комиссии. То есть и на этапе подготовки документов, и на этапе приемки, например, тех же научно-исследовательских или опытно-конструкторских работ. То есть такие предложения тоже подавались в государственные органы и тоже такие предложения рассматриваются. Но сказать, что это тоже неправильно, сложно. Практика есть и такая, и такая.

Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей. У нас Виктор из Брянска на связи. Добрый вечер.

Зритель: Алло, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, вот эти выделенные 14 млрд, которые отданы чиновникам, ведь они же прекрасно могли бы быть отданы, например, нашим научно-исследовательским институтам, которые занимаются улучшением качества госуправления. Потому что мало того, что эти чиновники получают из государственного бюджета зарплату, получают бонусы, премии и прочее, я уж не говорю о левых поступлениях чиновничества. Но они же ведь по идее залазят еще в карман у государства, чтобы нанять какие-то дополнительные учреждения и поручить за наши государственные народные деньги еще вдобавок выполнять их работу.

С 2000 года стоит вопрос о повышении качества госуправления. Уже растратили Резервный фонд, уже истекает Фонд благосостояния. Уже скоро встанет вопрос о Курилах. Если, например, не повысить качество управления, почему не наказываются эти структуры, которые залезают в государственный карман, чтобы оплатить своей бесплатной рабсиле, которая будет выполнять за них работу?

Ольга Арсланова: Ваш вопрос понятен.

Зритель: Или, например, учесть опыт ближнего или дальнего зарубежья.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Николай Баранов: Да. Только немножко надо скорректировать вопрос. Речь не идет о том, что денежные средства какие-то дополнительные. То есть это и есть денежные средства непосредственно министерства и ведомства. Поэтому здесь нет избыточных денежных средств пока на этом этапе.

Ольга Арсланова: Или, по крайней мере, это пока не выявлено.

Николай Баранов: Да. Тем более, если вы посмотрите ту ситуацию, которую мы с вами обсуждаем – это два наших ведущих министерства, Минпромторг и Минэнерго. Учитывая санкции, которые наложены на Российскую Федерацию, учитывая экономический кризис, то есть это два реально прорывных министерства, которые реально работают, эффективно работают. И министры эффективно работают – что Минпромторга, что Минэнерго.

И мы видим, что у этих министерств реально получается оживить нашу российскую экономику и немножко повысить ее эффективность. Поэтому нельзя сказать, что это какие-то плохие министерства или министерства с низкой эффективностью работы. Я бы так не сказал.

Юрий Коваленко: Вы пытаетесь разделить министерства на хорошие и плохие.

Николай Баранов: Мы сейчас обсуждаем позицию Минэнерго и Минпромторга.

Юрий Коваленко: Да ведь нашли же почти 3 млрд у Минпромторга и 2 млрд у Минэнерго.

Николай Баранов: Мы не говорим о том, что это неэффективное расходование. Об этом мы не говорим.

Юрий Коваленко: То есть это деньги, которые были вложены в эти министерства, и они оправдались.

Николай Баранов: Это деньги, которые были вложены в эти министерства. Министерства их передал своим каким-то подведомственным организациям на выполнение каких-то функций.

Юрий Коваленко: И ставка сыграла.

Ольга Арсланова: А вот, что пишут наши зрители. "Прораб мне рассказал, что в Москве ремонтировал фасад здания. С материалом стоило 180 млн, а его заставили подписать все документы на 520 млн. Люди были большие, пререкания могли кончиться плохо. Как можно проверить, насколько эффективно были использованы средства? То есть мы не говорим о привлечении сторонних. Все свое. Но, тем не менее, работы могли стоить реально дешевле".

Николай Баранов: Могу привести пример. Речь идет о московской системе строительного комплекса. Совсем недавно, по-моему, 2-3 года назад, в Москве была сформирована трехуровневая система контроля о начальных максимальных цен. Начальная максимальная цена - это та цена, по которой идет размещение заказа, а потом уже идет снижение от этой цены.

Вот в Москве с приходом нового мэра была введена такая трехуровневая система. То есть сначала заказчики формируют начальную и максимальную цену контракта, потом она уходит в комиссию по оценке. Если сумма свыше 100 млн, уходит в вышестоящую комиссию. То есть несколько уровней проходит. И это позволило решить, как вы говорите, эту проблему, когда на первом этапе сами заказчики завышают стоимость контрактов. То есть второй и третий уровень старались это дело снизить по максимуму.

Юрий Коваленко: Как же тогда получилось, что фасад за 520 млн был одобрен, а мог быть построен за 180? Вот где? Не завысили же. Невозможно завысить в 3 с лишним раз.

Ольга Арсланова: Это история зрителя. Никакого отношения к нашему министерству, конечно же, не имеет.

Николай Баранов: Я скажу, что правильный вопрос. И этот вопрос острый. И вы помните, например, тот же случай с космодромом "Восточный". Там тоже были завышения, тоже были выявлены такие….

Ольга Арсланова: А разница куда уходит?

Николай Баранов: Это и есть тот самый коррупционный фактор. Правильно вы говорите. Но после того, как начали разбираться, были ликвидированы все строительные организации, которые формировали ценовые сметные… И по новой сейчас идет процесс формирования новых сметных нормативов.

Юрий Коваленко: А деньги уже ушли.

Ольга Арсланова: Послушаем Вячеслава из Москвы. Добрый вечер.

Николай Баранов: Добрый.

Зритель: Здравствуйте. Департаменты народного образования и здравоохранения издают приказ, по которому они определяют те процедуры, которые будут проводить они. Дальше эти процедуры они срывают. И резко передают учреждениям, чтоб проводили эти процедуры. Но наказание сами департаменты не берут, срываются закупки, а все потери несут учреждения. Какие меры будут приняты или принимаются к департаментам по срывам таких закупок? Но не к учреждениям.

Ольга Арсланова: Понятно. То есть чем больше цепочка посредников, тем больше риски.

Зритель: Да. Как я уже сказал, да, была такая проблема 2-3 года назад, когда департаменты передавали бюджетным учреждениям, чтобы они проводили закупки по 223 закону. С 1 января 2017 года все такие подведомственные ГУПы и МУПы работают также в рамках 44 федерального закона. И здесь таких каких-то направлений, связанных с такой явной передачей… количество таких операций уменьшилось процентов на 80-90.

Юрий Коваленко: Но позвольте. Все-таки закон сделан, закон был придуман умными (во всяком случае, неглупыми) людьми, которые рассчитывали на то, что это будет работать.

Николай Баранов: Самое главное, что теперь мы это видим, как это работает, и можем…

Юрий Коваленко: Так все равно же продолжается.

Николай Баранов: Меньше.

Юрий Коваленко: Меньше, но не окончательно. Почему в таком случае не выпускать раз в полгода какой-то новый закон, который блокирует какую-то новую возможность?

Ольга Арсланова: На самом деле в 44-й ФЗ было внесено сколько поправок? В районе половины сотни.

Николай Баранов: Свыше 50 поправок. Это тоже считается как бы отрицательным моментом, потому что это немножко дестабилизирует работу заказчиков. Есть такое, да. И в свое время, когда курировал министерство экономического развития, а сейчас переданы функции в Министерство финансов, один из руководителей все время говорил, что мы должны проводить тонкую настройку закона. Как вы говорите, появилась какая-то проблема – закрыть ее, появилась – закрыть ее.

Юрий Коваленко: У 44-го федерального закона пятьдесят с лишним поправок было. А у нового сколько пока поправок?

Николай Баранов: Это и есть новый – 44-ый.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, по поводу иностранцев. Смутило Счетную палату то, что заказывают иностранным компаниям. Зачем они это делают? То есть не находится специалистов в России, выгоднее?

Николай Баранов: Скорее всего, вот эти компании – они чисто российские компании, зарегистрированные в Российской Федерации. Но учредители у них иностранные. Но эти компании находятся в конкурентном рынке, так же борются с нашими экспертными институтами, вузами, научно-исследовательскими институтами. Поэтому скажу так, что есть такой вопрос. Но закрыть его целиком было бы, наверное, тоже неправильно.

Ольга Арсланова: Просто мы, например, в своей сфере (СМИ) сталкиваемся с крайне пристальным вниманием к любым учредителям-иностранцам, к любому иностранному капиталу. И безоценочно. Странно видеть, что там это почему-то никого не волнует.

Николай Баранов: Мы же говорим о том, что есть пятерка крупнейших мировых консалтинговых агентств - "Deloitte", "PriceWaterHouse", "KPMG". Есть такие. Они и в России представлены. Это конкурентный рынок.

Ольга Арсланова: Несколько сообщений от наших зрителей. "Тендеры проводятся. Но фактически работы выполняются 2 или 3 раза. Вот в Москве дважды за три года реконструировали Мичуринский проспект. Еще через 3 года метро открытым способом стали строить. В итоге закопали 3 бюджета. Про строительство метро вообще никто не знал. Сколько чиновников посадили с конфискацией?", - спрашивает наш зритель. Я не являюсь специалистом и не знаю, насколько проверены эти данные. Опять же, вопрос по поводу общественного контроля. Насколько он может быть эффективен и насколько у общественников достаточно информации, для того чтобы делать те или иные выводы сегодня?

Николай Баранов: На сегодняшний день информация о всех закупках представлена в открытом доступе без ограничений. Вплоть до проектно-сметной документации. Это первый момент.

Второй момент. Все крупные стройки, например, свыше 1 млрд рублей или для региональных уровней свыше 100-500 млн рублей, они проходят понятие "общественное обсуждение", на котором любой желающий житель, общественное объединение и юристы могут принимать участие и корректировать эти моменты. Особенно, как вы говорите, если 2 или 3 раза перестраивали одну и ту же дорогу, или еще что-то. Есть такой вопрос. И он подлежит вот этим элементам контроля, как общественное обсуждение, как общественный контроль. Это с одной стороны.

С другой стороны, понятно, когда идет изменение какой-то стратегии. Вот здесь был проспект, а здесь вдруг решили провести метро.

Ольга Арсланова: Это понятно. Но, с другой стороны, самые примитивные примеры общественного контроля, которые приходят в голову… Сколько мы видели этих публикаций о том, что то или иное ведомство закупило какие-то платиновые ручки с алмазами за безумные деньги. Вот общественники это выясняют, об этом сообщают. Кстати, надо сказать, что бывали случаи, когда действительно от таких закупок в итоге отказывались.

Юрий Коваленко: Останавливали такие закупки.

Ольга Арсланова: Но в целом линейной связи нет. То есть вовсе не обязательно, что после выявления общественниками таких вещей что-то реально изменится, потому что в принципе все законно.

Николай Баранов: Это с одной стороны. Но, с другой стороны, государственные органы вводят понятие нормирования закупок. То есть принимаются некие нормативы, которые регулируют вопросы закупок с избыточными свойствами или элементами роскоши. Чтобы этих закупок не было, вводятся такие параметры нормирования. То есть на федеральном уровне, на региональном уровне заказчики принимают такие параметры, в которых прописывают, что мебель должна быть такая-то, автомобили должны быть такие-то, то есть не люксовые.

Юрий Коваленко: Мне одному кажется, что между заказчиком, который публикует на сайте госзакупок и общественным контролем отсутствует какое-то звено, которое должно бы в принципе при одобрении этой закупки до выкладывания на сайт должны бы ей сказать о том, что "Господа, не может 500 млн стоить фасад", "Ну не может одна ручка стоить 180 000", "Ну, не может такого быть"?

Ольга Арсланова: То есть одна рука в ведомстве тянется к роскоши, а другая в том же ведомстве: "Нет, не надо".

Юрий Коваленко: Или не в том же ведомстве, а в каком-то другом. Где эта рука? Почему только общественники за этим следят и почему только они это находят?

Николай Баранов: Вы правильно говорите. Помимо общественников, есть и Счетная палата Российской Федерации, есть внутренний финансовый контроль. У самих государственных заказчиков есть внутренний контроль и аудит тоже. Они следят за этим. Просто мы не видим их работу. Она не появляется. Мы видим только конечные результаты, не всегда положительные. Но скажу честно: резко уменьшается количество таких… Резко уменьшается. Правильно вы говорите – может быть, пока еще не до нуля. И мы видим отдельные. Но реально система работает.

Даже Всемирный банк, Европейский союз оценили нашу систему закупок, фактически поставив нам 100 баллов за элемент ее открытости. То есть наша система закупок – это единая информационная система, сайт zakupki.gov.ru, создают полностью открытую систему. Правильно мы говорим, что, может быть, общественный контроль еще не сильный, не зубастый. Но этим тоже надо заниматься.

И мы такие предложения подавали о том, что надо обучать общественных контролеров бесплатно, надо им какие-то гранты давать, надо их всемерно поощрять и делать так, чтобы система общественного контроля не только бы в Москве и Санкт-Петербурге работала, а работала по всей России. Вот тогда бы это был некий такой противовес вот этим хитрым госзаказчикам.

Ольга Арсланова: Послушаем Светлану из Набережных Челнов. Светлана, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер. Я хочу сказать, что это не просто дорогая схема, а это, конечно, коррупционная схема. Хоть какой общественный контроль введи – мы же не можем это все расследовать.

Просто пример нашего города. Несколько лет назад городские власти, оказывается, заключили договор с какой-то питерской фирмой, чтобы та фирма разработала самую удачную схему транспортных маршрутов в городе. 5 млн рублей, по-моему, озвучивалось. Что, сами транспортники мэрии, целый отдел сидит, не могли это путем опроса общественности как-то решить этот вопрос? Я бы, пенсионерка, им всем дала бы советы, какие провести маршруты.

Кроме того, у нас прекрасно работают частники, те же самые злополучные маршрутки, на которых всех собак вешают. Они путем конкуренции определяют прекрасные схемы транспортных маршрутов.

Ольга Арсланова: Светлана, скажите, пожалуйста…

Зритель: А коррупционность тут в том, что они платят этой фирме, а фирма наверняка дает откаты, может, даже небольшие. Но все довольны. Работа сделана.

Ольга Арсланова: Светлана, скажите, пожалуйста, после того как эту схему разработали, улучшилось движение у вас, помогло?

Зритель: Движение у нас улучшается благодаря тому, что частники, невзирая на всевозможные препоны, организуют нормальные маршруты, которые устраивают жителей города. А наши городские власти накупили дорогущих больших автобусов, которые ходят пустые. И теперь пытаются жать этих несчастных частников. Поэтому не надо было с Питера фирму набирать и платить деньги, чтобы тут схему…

Юрий Коваленко: Я догадываюсь, про что разговор. От себя добавлю – не стоит логотип 1 млрд.

Николай Баранов: Маленький комментарий. Мы сейчас реально говорим об открытости федеральных органов, об открытости органов власти на местах. Если бы эти органы работали открыто и наладили вот эту обратную связь с жителями, может быть, таких вариантов и не возникало. Поэтому даже на Гайдаровском форуме, который проходил у нас в академии, очень много говорилось об изменении системы госуправления, о том, что государственные чиновники должны быть более открытыми перед своим населением. Многие молодые губернаторы, которые в последнее время стали руководителями регионов, имеют свои сайты, открыли аккаунты в соцсетях. То есть это именно губернаторы, главы городов. То есть процесс идет.

Ольга Арсланова: Скажите, есть ли перечень неких услуг, функций, которые государственные органы, власти должны выполнять сами?

Николай Баранов: Да, есть перечень функций.

Ольга Арсланова: Их много? Каких больше – которые можно отдать другим или тех, которые…

Николай Баранов: Здесь пока не урегулирован вопрос, что можно, что нельзя отдать. Есть перечень функций, есть административные регламенты федеральных органов. Административные регламенты приняты не на 100%. Где-то процентов на 80-85. Потому что не все функции можно уложить в административные регламенты. Правильно вы заметили, что явного какого-то документа, что можно, что нельзя передавать, пока нету. Я думаю, поэтому Счетная палата и поставила этот вопрос о том, что назрела такая необходимость формирования четкого понимания, что можно, что нельзя передавать.

Ольга Арсланова: То есть получается, что мы и здесь, в этой ситуации, строим локомотив на ходу, он движется, мы подкладываем рельсы, мы на ходу его модернизируем, естественно, что-то отваливается. Из-за этого получается, что у нас где-то недоимки, где-то у нас коррупционная составляющая и так далее? Может быть, действительно как-то взять и перезагрузить какую-то систему? Так, чтобы не работала никакая из тех схем, которая работала ранее с заведомым ущербом, и просто придумать какую-то новую схему. И посмотреть, через сколько к ней найдут ключи, для того чтобы и в ней сделать коррупционную составляющую.

Николай Баранов: Мы с вами живем в XXI веке. И основной тренд, который сейчас взяла система госуправления – это переход на систему электронных госуслуг, так называемый переход к цифровой экономике, цифровизации экономики. Это перевод большинства, как мы с вами говорим, услуг государственных органов в электронную форму. А на Гайдаровском форуме вообще обсуждался вопрос о том, что в будущем, может быть, электронная услуга будет быстрее осуществляться, чем само желание человека.

Приводили простой пример. Родился у вас ребенок. Понятно, что через какое-то время ему понадобится свидетельство. То есть, грубо говоря, электронная услуга может осуществиться таким образом, что вам придет СМС-ка о том, что вы можете зайти и забрать его. Оно уже готово.

Юрий Коваленко: Хитро.

Ольга Арсланова: Юрий из Санкт-Петербурга.

Николай Баранов: Это такой простой пример, чтобы понять, куда мы движемся.

Ольга Арсланова: Давайте послушаем Юрия. Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Вопрос по поводу 44 и 223 закона. Так как я работаю по этому закону, могу вам сказать, что 44 закон – это самый дорогой закон.

Ольга Арсланова: Что значит самый дорогой?

Зритель Как сказал Дмитрий Анатольевич Медведев, 95% там коррупции. По 223 закону, конечно, чуть полегче, но коррупция тоже очень большая.

Ольга Арсланова: Слушайте, мы сейчас говорили о том, что общественный контроль, все это можно увидеть, все открыто. Как?

Зритель: Нет. 31-го вам ставят заявку на тендер, а 1-го января ее выигрывают. Вы сами понимаете, что вы как общественный контроль даже ее не проверите. А теперь попробуйте зайти на госзаказ, на какую-нибудь площадку, их 150 площадок по России, и попробуйте найти свой тендер, по которому вы хотите проверить… Вы просто зайдите сейчас на сайт и попробуйте вбить любую позицию, по которой вы хотите проверить. Вам в лучшем случае дадут 2012-2014 год. Все, что идет по тендеру по 2017 году, вы практически ничего не найдете. Спасибо.

Ольга Арсланова: Как же вы работаете-то?

Зритель: Ну, вот так работаем. Как сказал Дмитрий Анатольевич Медведев, на 95%. Так и работаем. Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо. Вот пишут наши зрители, что вы выступаете в роли защитника неработающей государственной системы закупок. Потому что на самом деле невозможно работать.

Юрий Коваленко: В качестве комментария к предыдущему звонящему.

Николай Баранов: То есть у нас 44 федеральный закон и 223-й. В рамках 44 федерального закона работает 6 электронных торговых площадок. Больше нету. В рамках 223-го работает пока свыше где-то около 100 с лишним электронных торговых площадок. Реально поиск любой закупки можно осуществить в считанные секунды. Сайт zakupki.gov.ru позволяет осуществить такой поиск. И никакой проблемы с поиском и 2017, и 2018, и 2016 годов абсолютно нет.

Юрий Коваленко: Я вот сейчас смотрю. Я вижу – 1 февраля 2018 года. Вполне.

Николай Баранов: Еще раз повторяю. Абсолютно нет. Да, были такие вопросы, связанные с поиском 2-3 года назад. Некоторые заказчики пытались вводить какие-то латинские буквы или бензин называть "белой жидкостью с октановым числом таким-то". Тоже с этим поборолись и запретили. А с 1 января 2018 года у нас еще появляется некий каталог товаров работ и услуг, который четко пропишет все наименования. И нельзя уже будет писать "стол" и назвать "квадратным приспособлением" или еще что-то. То есть процесс идет, процесс двигается. Это первый момент.

Второй момент. Многие бизнес-структуры… Я слышал, как минимум, по-моему, 2 или 3 крупных структуры сейчас занимаются тем, что разрабатывают так называемый умный поиск закупок. То есть это вообще система закупок, которая будет позволять уже анализировать не только название закупки, но и то, что находится внутри этих документов. То есть это приведет к тому, что поиск закупок станет более конкретным, более предметным. И если я хочу закупать какую-то услугу, мне будет этот поиск осуществлять и выдавать те результаты, связанные именно с моей услугой.

Ольга Арсланова: Ну что ж, спасибо. Будем следить за этим случаем, за дальнейшими подсчетами палаты. Палата обещала все материалы передать куда следует. Так что будем следить за развитием событий.

Николай Баранов: В качестве положительного все-таки могу отметить, что количество коррупционных нарушений все-таки уменьшается.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Юрий Коваленко: Спасибо большое.

Ольга Арсланова: Николай Баранов был у нас в гостях, заместитель директора Центра профессионального развития государственных служащих института ВШГУ РАНХИГС.

https://otr-online.ru/programmi/segodnya-v-rossii/dorogaya-shema-gosudarstvennii-78619.html

 

---

назад

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• —
• 172
• >>